Проснувшись ближе к полудню, мы перекусили пирогами с холодной кипяченой водой, сохранившей свой неповторимый букет ромашки с кашей, и услышав сигнал с той стороны, замотав свои ладони холстиной, взялись тянуть мокрую веревку. Поставив прибывших казаков на свое место, и отдав им холстины, мы побежали. Сулим, на ближайший холм озирать окрестности, я с заряженным самострелом в яму, Степан с граблями и дорожной пылью, заметать следы.
Отсчитав в уме ровно пятьдесят шагов, от ориентира, вдоль тропы, с трудом обнаружил в траве наши бечевки. Подняв крышку и положив в стороне, на дно ямы постелил овчину, положил разобранный самострел и стал на колени, вписавшись в натянутый самострел. Взяв крышку, мы поставили ее мне на согнутую спину, Степан отцентрировал, и я начал ее медленно опускать, каждую сторону по очереди, чтоб поправить траву. В конце он должен был, поправив все граблями, высоко подбрасывая пыль, присыпать все это.
В дальнейшем у него было задание, начинать движения с казаками в ста шагах ниже ориентира, громко топая ногами по земле, и выпустить вперед жертву в железной маске. Пролежав в темнице достаточно долго, чтоб мне успело надоесть, я услышал топот. По сухой земле, низкочастотные звуки распространяются просто великолепно. Осторожно приподняв переднюю часть крышки, собрал самострел. Вытащил сначала ложе, затем приклад, соединил, и приготовив рядом нож, начал прицеливание. Умная жертва, а ней оказался Иван Товстый, надел шлем с маской на палку, а не на голову, поднял над головой, и шел впереди, зорко зыкая по сторонам. Когда он поравнялся с "могилой", на которую он постоянно косился, я выстрелил в маску. Стрела, звонко ударив в шлем, сбила его с палки на голову шедшего следом. Пока они разбирались что к чему, кинул в яму приклад, ножом разрезал завязки, которыми крепился лук к ложе самострела, кинул вниз ложе, и развернув лук, затянул и его. Проблема была в том, что ненатянутый лук по ширине не помещался. Медленно, двумя руками поправляя траву, опустил крышку, и начал ждать. Степану я передал кодовый сигнал. Когда им надоест меня искать, должны все вместе громко топать ногами.
В темной яме, стоя на коленях, и подпирая спиной крышку, время течет неторопливо. Я вспоминал рассказы нашего инструктора, бывшего снайпера военной разведки. В такой "лежке", которую я соорудил по его рассказу, он провел двое суток, и еще двое суток добирался до места эвакуации. Потом сутки из бани не вылезал, все ему запах мочи мерещился. После таких воспоминаний, мои несколько часов, казались детскими играми в зарницу. Атаман, в этот раз, оказался упорным, и все не хотел сдаваться. Радовало одно, они прочесывали степь широким фронтом, и возле лежки сильно не натоптали. Наконец я услышал долгожданный повторяющийся инфразвук. Осторожно приподняв крышку, начал орать,
– Степан, иди сюда, остальные стойте на месте!
– Держи крышку, осторожно ложи ее на землю!
Первым делом, я, отбежав в сторону, освободил мозги, и не только, от избыточного давления. Просунув веревки, уложили крышку на место, и загладив все следы нашего пребывания, мы дружно направились в лес. Все были задумчивы и поглядывали на меня с недоверием. Видимо, не могли до сих пор понять, как мне удалось от них спрятаться. Только Иван, радостно хлопал меня по плечу, и требовал, чтоб я немедленно начинал обучать его такому фокусу.
В несколько заходов переправившись через речку, и спрятав лодку и канаты, мы направились по дороге вниз. Иван тихо рассказал мне, что атаман с утра всех остальных казаков припахал возить снопы, доски и собирать плот на берегу Днепра, возле одинокого дуба, и мы сейчас стараемся, до темноты, добраться до того места. Но вряд ли нам это удастся, поздно выехали, и придется ночевать на полдороги. Так оно и случилось.
Едва заалел небосвод на востоке, как мы оказались в седле, и продолжили нашу скачку. И оказалось, не зря спешили. Есть у нашего атамана интуиция, как чувствовал, что сегодня татары объявятся. А может еще тогда, сговорились, что до четверга успеют. Когда мы выехали на кручу, к одинокому дубу, нас встретил Остап, который еще вчера, был отправлен сюда, следить за порядком.
– Дымов пока не видно, батьку, плот собираем помаленьку, отправил казаков с лошадьми, с утра, за полоном, скоро уже должны быть.
– Добре Остап. Казаки, давай все вниз, на берег, помогайте плот вязать, Керим и Богдан готовьтесь к поединку.
У меня подготовка была простой. Достал свой старый самострел и зарядил его охотничьим срезнем. Потом достал новый, и начал приматывать лук обратно к ложе. Надо же чем-то заниматься, успокаивая свои мысли, и очищая сознание. По ходу дела приехало шестеро казаков с кучей связанных пленников, и разгрузив их на вершине, пешим строем повели к реке, добавив коней общему табуну, который уже пасся, под присмотром двух казаков.
Едва закончил приматывать лук, и стрельнул пару раз, для пробы, по любимому мешку, который не поленился взять с собой, как с той стороны появился дымок. Атаман, сев с двумя казаками в лодку, потащил на тот берег канат для переправы. Потолковав там не менее получаса с приезжими татарами, лодка направилась обратно.
– Пошли вниз Богдан, – весело сказал мне Керим, и взяв своего коня в поводу, повел к реке. Первый раз за все это время, я видел его веселым. Аж мороз по коже прошел.
– Керим, Богдан, давайте на плот, Сулим и Иван, ведите татарина, с которым Богдан биться будет, берите его доспехи и оружие. Еще четыре казака, кто на тот берег хочет посмотреть, садитесь, и рушили с Богом.
Нас с Керимом, и атаманов, казаки за канат не пустили, сказали места мало, только под ногами будем путаться. Пользуясь свободной минутой, решил выяснить один вопрос.