Параллельный переход - Страница 82

***

На следующий день выехали с села, когда солнце уже высоко поднялось над небосводом. Ждали Непыйводу с казаками. У них с собой была, закрепленная между двух лошадей, небольшая легкая лодка, на три-четыре пассажира максимум. Дождавшись их, все вместе, легкой рысью двинулись сквозь Холодный Яр, к чумацкой дороге, и после полудня въехали на знакомую мне поляну, где нас поджидали Остап, Сулим, и Давид. Все это время они разъездом дорогу, и окрестности контролировали, и последнего полуживого "языка" стерегли. Он слегка изменился. Кто-то удалил ему разбитый глаз, и прижег огнем пустую, деформированную глазницу, видимо, чтоб упредить воспаление. Народ подготовился к нашему приезду. В двух небольших казанках дымилась свежеприготовленная каша, между двумя заводными лошадьми были устроены из кожи и дерева, носилки для "языка". Перекусив кашей и пирогами, погрузив связанного казака, мы тронулись в путь по узким тропинкам Холодного Яра, не выезжая на основную дорогу и выслав передний дозор, явно избегая встреч с носителями разума. Мое видение с возами и с товаром, легко накрылось медным тазиком, что будет мне впредь наукой. Нефик обременять видение ненужными деталями, не влияющими на конечный результат. Атаман не пропустил возможности вставить мне шпильку, легкую, чисто для порядка, чтоб не забывал, кто в доме батька.

– А что Богдан, ошибся выходит святой Илья? Без возов едем, не по дороге. – Ехидно перечислял все несоответствия.

– Моя вина батьку, недоглядел, спешил вам рассказать, а оно вон как вышло. Не зря люди говорят, кто спешит, тот людей смешит. Оно, по уму, обождать нужно было. Первое видение плохо видно, все как в тумане, время проходит, снова тебе показывает, уже лучше все тебе видно становиться, а когда третий раз, тут уже как будто перед глазами все стоит. Поспешил я батьку, опростоволосился. Нет теперь веры к моим словам. – Я тяжело вздохнул, невыносимо переживая от такого позора. По крайней мере, мне хотелось верить, что так это выглядит со стороны.

– Вон оно как получается, с видениями. Сколько лет живу, а такого не слыхал. Да ты себя не казни так Богдан, дело для тебя новое, видения то только сейчас видеть начал, поспешил, так оно понятно, дело молодое, главное, что ты корень верно узрел. Верно, узрел ты корень, Богдан? – Атаман испытующе глядел на меня. Если перед этим у нас с ним была интеллектуальная разминка на тему "Сделайте из черного белое и наоборот", то эту уже был вопрос. Он означал простую вещь. Не уверен, не обгоняй. А решился, вся ответственность на тебе.

– Не сомневайся, батьку, три раза глядел, десять сабель останется с мурзой, остальные дозором пойдут. Тут мы его и повяжем.

– А с казаками как? Все целы останутся, или погибнет кто? Что тебе святой сказал? – Это уже был даже не вопрос. Это была лотерея. Можно было начинать растекаться мыслью по древу, и наводить тень на плетень, но это автоматом ставило под сомнение предыдущее утверждение.

– Все живыми вернутся батьку, никто не поляжет.

Это было рисковое предположение, но не очень. В таких операциях, либо без потерь, либо никто не возвращается. От случайностей, конечно, никто не застрахован, но народ ехал опытный, глупостей уже наделавший, и на чужие глупости насмотревшийся. Так что случайных проколов со стороны исполнителей быть не должно. Все остальное было мной продумано в деталях, еще той ночью, когда выяснял с напильником в руках все мелочи и заставлял вспоминать допрашиваемого казака, вещи, на которые он никогда не обращал внимание.

– Смотри Богдан, думай добре. Ты казак смелый, и смерти не боишься, то я добре знаю, но смерть она разная бывает. – Без угрозы, но очень серьезно сказал атаман и продолжил.

– Долго у меня душа не лежала, десятком, без коней, на тот берег плыть. Но остальным то в душу запало, что ты сказал, вот и склонили они меня втроем на твою сторону, Богдан. В одном вы правы, без того мурзы, беда может случиться. А по-другому его добыть нельзя. Но подумай еще раз, время терпит. И добре думай головой своей. Не додумаешь чего, уже думать не сможешь. – Простенько, но со вкусом, подытожил атаман, и ускакал вперед.

Заночевали мы на небольшой поляне, и с утра продолжили путь. Ехали еще осторожней, чем вчера. До запланированной встречи оставалось полторы сутки. По полученным сведениям, Фарид, будет их ждать завтра, с полудня до вечера. После полудня, Сулим, с переднего дозора, прискакал к атаману и сказал, что по его разумению пора выезжать на дорогу. Нужная круча, с оговоренным местом, должна быть рядом. "Язык" подтвердил, что нужное место рядом, и расположившись на ближайшей поляне, мы стали ждать когда атаман, который взял с собой "языка", Сулима, Нагныбиду, и Ивана, вернется с разведки. Сами тем временем взялись обустраивать лагерь и собирать сушняк. Пока они вернулись, мы успели поставить казаны на костер. Приехал атаман довольный, противоположный берег был пустой, можно было начинать операцию. Отправив молодых, то есть, меня, Давида и Демьяна, который тоже оказался в числе восьми казаков с нашей деревни, которых выбрал атаман, копать могилу, атаман с остальными казаками, усевшись возле костра, принялись обсуждать, когда и как лучше форсировать Днепр. Когда мы вырыли могилу, атаман велел развязать и привести пленного. Зная, что он не особо может ходить с разбитыми коленями, привел лошадей с носилками к могиле, и мы вдвоем с Давидом, вытащили его, размотали веревки, и поставили вертикально.

– Становись на колени, казак, и читай молитву, отмучился ты, скоро предстанешь пред светлые очи Отца нашего небесного. – Обратился атаман к пленному.