Параллельный переход - Страница 88

Все тело болело, и меня трусило, несмотря на жар костра, но хуже всего было ощущение апатии и отупения, полностью овладевшее мной. Хронический перегруз и недосып, наконец, отыгрались за все издевательства, которым подвергал свой юный неокрепший организм. Особенно последняя акция, где поневоле пришлось брать на себя ответственность за ее благополучное завершение. Физическая нагрузка минимальна, сиди себе, жди, когда противник появится, и молись чтоб случайно никто на тебя не напоролся, но нервов сожрало, что моя кобыла, сена.

С трудом согревшись, после продолжительного размахивания руками и ногами, первым делом проверил пленных. Хватит с нас одного прецедента. И ведь никто кроме меня не понимает, что если бы не мой китайский прикол, у пожилого хватило бы терпения дождаться ночи, и несмотря на побитые колени, вполне мог всех вырезать, вместе с атаманом. Ползком, тихонько, сперва часового, если он вообще будет, в дозоре, обычно, часовых на ночь не выставляли, а пленные, пленные связанные, вполне могли понадеяться на прочность веревок. Но видно довела его уже китайская капель до ручки, что при первом удобном случае за нож схватился, как только отошли все в сторонку, его без внимания оставили. И жизни себя лишил, не захотел назад под капельницу.

Так размышляя над перипетиями последней недели, подергал веревки, которыми был привязан охранник к дереву, нашел дедушку Фарида, спящего возле костра, чуть ли не в обнимку с атаманом. Хорошо хоть руки и ноги ему примотали, а то бы подумал, что он уже в наше товарищество записался. На его вопрос, зачем я его дергаю, ответил фразой из старой как мир истории, "Спи, спи, ты ведь уже дал три медяка", мне ее еще бабушка покойная рассказывала, а ей ее дед. Так что в девятнадцатом веке эта бывальщина уже была известна. Но Фариду, похоже, эта фраза никаких ассоциаций не навеяла. На его вопрос, что это все значит, пообещал утром рассказать. Чтоб подогреть его любопытство, и не заснуть на посту, устроил себе невинное развлечение, хорошо прогоняющее утреннюю дрему. Как только Фарид засыпал, будил его, и говорил ему сакраментальную фразу, "Спи, спи, ты ведь уже дал три медяка". Под самое утро, когда начал сереть небосвод, рассказал ему всю историю.

Ехал мужик с ярмарки домой, и сломался ему по дороге воз. Пока ремонтировал, пока запрягал, до села доехать не получилось, пришлось в корчму заворачивать. Корчмарь правит за постой пять медяков, а мужик в ответ, или пускай за три, или буду на улице ночевать. Корчмарю и прибыль упустить жалко, и жаба душит за три медяка пускать. Просит мужика, добавь медяк, а тот уперся, три медяка у меня только есть, говорит, больше нет. И видит корчмарь, что брешет мужик, а поделать ничего не может. Пустил его за три медяка, а сам спать не может, что так дешево пустил, что облапошил его мужик. Вот и ходил к мужику всю ночь корчмарь, придет, в дверь постучит, что спишь, спрашивает, ну спи, спи, ты ведь уже дал три медяка. А под утро от таких переживаний преставился корчмарь. Видно давление поднялось, гипертонический кризис, инфаркт. И начал с тех пор каждую ночь мужику сниться корчмарь, приходит, смотрит на него и говорит, "Спи, спи, ты ведь уже дал три медяка". Только не долго это продолжалось, не проснулся одним утром мужик, ушел за Грань вслед за корчмарем. Вот такую веселую историю мне на ночь бабушка рассказывала, видно чтоб запомнил крепко, что в любом деле, не только на базаре, оба должны довольными расстаться, и продавец и покупатель.

Утром, довольный атаман сообщил нам, что Фарид, согласился показать то место, где будут ждать сигнала казаки, и мы дальше поскакали по узким тропинкам Холодного Яра. Часа через три, та уверенность, с какой мы двигаемся непонятно куда, начала меня беспокоить, и я поскакал к переднему дозору узнать, куда мы движемся. Оказывается, Фарид детально описал им место встречи, и они теперь точно знали, где выезжать из Холодного Яра. Место он назвал почти на границе ответственности соседей, рядом с верхней границей, которую контролировали наши дозоры, и двигаться туда надо еще три-четыре часа доброго хода. Это прямо противоречило тому, что узнал я, когда расспрашивал охранника, поэтому, немедля, поскакал к атаману, который о чем-то радостно рассказывал Нагныбиде и Фариду.

– Батьку, выслушай меня, это очень важно, – нарушая все нормы приличий, сразу встрял в их разговор.

– Богдан, что проснулся уже? Снова вожжа под хвостом покоя не дает? Как вчера тихо было, когда ты уснул, никто не лезет, видения никому перед очима не встают. Ну что тебе опять привиделось, рассказывай. – Не церемонясь, и радуясь, что руки Фариду, пока, не развязали, вытащил из мешочка затычки для ушей, которые торчали, в свое время, в ушах охранника. Заткнув Фариду уши, обратился к атаманам.

– Атаманы, не то место мне вчера охранник поведал, куда Фарид нас ведет. Беда может случиться. Отпусти меня, атаман, с охранником татарским, то место проверить, на которое он указывает, а если хочешь, чтоб живыми тебе тех казаков привести, что приедут, дай еще хоть двух казаков мне на подмогу, сам я не справлюсь.

– Ну чего тебе все неймется Богдан? Посмотри, все казаки едут спокойно, никто бучи, окромя тебя, не учиняет.

– Батьку, ну чего нам всем туда ехать, куда Фарид ведет? Ведь не больше трех их будет, дозорцев татарских. Пошли казаков то место проверить на которое охранник укажет, не будет с того беды, а польза большая быть может.

– Богдан верно сказывает, Иллар, – внезапно поддержал меня Непыйвода, может он был не так остер умом как Иллар, но мужик был правильный, и руководил по совести. – Надо послать казаков.