Параллельный переход - Страница 106

106

Непыйвода, собрав своих казаков, отвел их в сторону, и вполголоса обсуждал с ними какой-то вопрос. Иллар, отобрав первый десяток пленных, загнал их на плот, и чего-то ожидал, поглядывая на Непыйводу. Мы с Сулимом, отойдя пару шагов, занялись моей ногой. Сулим, притащил свой бурдючок с вином, заставил меня раздеться, и первым делом промыл рану вином. Затем посмотрев, как я накладываю швы, хмыкнул, и сказал, что он не так шьет, но и так как я зашил, держать будет, присыпал рану сверху естественными антибиотиками в виде сушеного мха и паутины, забинтовал, и разрешил одеваться. Непыйвода вернулся, часть его казаков села на плот и направилась к левому берегу, часть осталась на берегу возле полона. Иллар, сразу собрал всех наших казаков, только мне сказал сидеть на месте. Не зная, что и думать, пользуясь свободным временем, зашил свои разорванные исподние и верхние штаны, и ожидал, что будет дальше. Атаманы подошли ко мне. Разговор начал Иллар.

– Богдан, просит тебя наше товарищество, и товарищество Георгия Непыйводы, службу сослужить. – Так, начало интересное,

– Я готов атаманы, а какую службу мне исполнить нужно?

– Ты должен упокоить бея Айдара, и не попасться татарам в руки, ни живым, ни мертвым. Берешься ли ты за это казак Богдан?

– Берусь упокоить бея Айдара, и не попасться татарам, и пусть поможет мне в этом Бог.

– Что просишь ты за свою службу?

– Рассказывал, ли ты, батьку, Георгию, то, что я тебе поведал?

– Сказывал.

– Прошу вас атаманы, чтоб ваши казаки, то, что больше десяти золотых в год добудут, давали вам на строительство ладей, крепости, и другого что нужно будет, начиная со следующего года, девять лет. Когда беду от домов наших отведем, тогда дальше видно будет, по-другому сговоримся.

– Давай Богдан, я так тебе скажу, то, что больше десяти золотых, делим на три части, одна часть казаку, одна часть на ладьи, одна часть на крепость. Так добре тебе будет?

– Добре, батьку.

– Тогда от имени наших казаков, говорю, за твою службу, мы на твою просьбу согласны. Что ты скажешь Георгий?

– От имени нашего товарищества, згода!

– Кого с собой берешь?

– Сулима, Степана, еще Давида или Ивана, как вы решите.

– Пусть Иван от нас едет, сразу мы знать будем, что да как, не надо будет лишнего ждать. – Сразу предложил Георгий.

– Тогда с Богом, Богдан, времени рассиживаться нет. Пусть хранит тебя твой заступник, святой Илья. – Атаманы по очереди перекрестили меня и расцеловали в обе щеки.

Быстро вчетвером взобравшись на кручу, мы вскочили на лошадей, и выехав на дорогу, резвой рысью направились вверх по течению. Раненая нога противно ныла, демонстрируя, что ей показан покой, и сухое тепло, а не тряска в седле, и холодный осенний ветер. Чтоб отвлечься, думал о том, что стал одним из тех казацких воинов, о которых читал в своем детстве, и которым история не придумала названия. Это всегда были добровольцы. Если сослужить службу товариществу вызывалось несколько казаков, выбирался самый опытный. Атаманы не любили прибегать к этой крайней мере для решения военных задач, но иногда просто не было выхода. Не всегда это происходило публично, в целях сохранения военной тайны, но всегда соблюдался принцип, просьба за просьбу. И шли воины попадать неприятелю в плен, чтоб, выдержав страшные муки, рассказать фальшивые планы казаков, и заманить неприятеля в приготовленную ловушку. Плыли ночью на плотиках или маленьких лодочках, груженных смолой, паклей, и порохом, к османским, боевым галерам, чтоб, подобравшись к крутым бортам, поджечь, и уже горящую, прибивать длинными гвоздями к судну, а потом рубиться, сколько хватит сил, с лезущими сверху турками, не давая потушить пожар. И много других подвигов совершили герои, чьи имена нечасто оставались в истории, редко возвращаясь живыми после своей службы товариществу, а еще реже невредимыми.

Объединяли меня с ними условия найма, просьба на просьбу, и то, что на дело шел один. А в остальном, задание у меня было проще, и приказ другой, живым в руки не даться, мертвым, желательно, тоже. Было еще одно ободряющее обстоятельство. Времени на поиски у сопровождающих Айдара будет немного. Если все пойдет по плану, появиться они должны за час, полтора, до заката. А ночью, в лунном свете, тем более, сейчас не полнолуние, да и небо тучами затягивает, пусть попробуют меня в маскхалате найти.

Часа через три, мы прискакали на место, нашли лодку, и собрав все необходимое, начали переправу. Со мной было два самострела. Длинный, на основе Ахметового лука, под нормальную стрелу, и охотничий, к которому был примотан аналог лука, как на моем старом самостреле, с простым замком, от которого можно было потянуть бечевку. Его я решил использовать, как отвлекающий маневр. Найдут, пока разберутся, пока то да се, а время бежит. Пристали мы к берегу, и долго искали ориентиры приметные ночью, по которым я смогу выйти на обусловленное место, где меня будет ждать лодка, которая переправится, как только стемнеет. Там к корням ивы, под водой, привязали веревку, которую лодка перетянет, и по ней, будет ориентироваться в темноте. Затем пошли немного вверх по течению, и двинулись в направлении тропы. Вышли мы на протоптанную тропу шагов на пятьдесят, шестьдесят выше моей лежки. Возвращаться в лес, они тоже будут тут. Если наши следы и найдут, то ничего для меня опасного в этом не будет. Да и маловероятно, что татары в сумерках сунутся в густой прибрежный лес.

Сулим и Иван разошлись в разные стороны на близлежащие возвышенности осматривать окрестности, а мы со Степаном отсчитав от ориентира тридцать шагов, на противоположной стороне от моей лежки, пристроили охотничий самострел, не особо его пряча, но так чтоб в глаза тоже не бросался, и протянули от него в сторону ориентира бечевку, присыпая ее пылью на открытых участках. Пусть другие ломают голову, как сработал самострел, после того, как все это чудо обнаружат. Отсчитав еще двадцать шагов по тропинке, и пять в сторону, нашли припрятанные веревки, засунули овчину, разобранный, взведенный самострел, и меня, в яму. Все это накрыли крышкой. Пока мы все это осуществляли, я сверлил Степану в голове дырку, чтоб он все делал так, как прошлый раз, три, четыре раза пригладил граблями, два раза высоко подбросил пыль у себя за спиной, и греби, родной, отсюда далеко, далеко. В маскировке, как нигде в жизни, можно наблюдать мудрость древнего правила "Лучшее, враг хорошего".

106